Видео пособие по фотокомпозиции

У фильма Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" непростая судьба.

Нам повезло получить в его кадрах настоящий учебник по светописи и композиционном построении кадра. Операторская работа - А. Москвина.
Понятно, что Эйзенштейн - гениальный режиссер и каждый его фильм это один из китов, на которых покоится киноискусство.
"Иван Грозный" же, последний фильм режиссера, задуманный как трилогия, первые две части которой были отсняты во время Великой Отечественной, в Казахстане - с первого взгляда просто какой-то набор тщательно выстроенных и скомпонованных кадров, потрясающих в своем совершенстве и свето-теневой прорисовке.. И не более..

Орсон Уэллс, вкупе с Добужинским и многими критиками назвали фильм "выхолощенной демонстрацией красивых картинок". Добрый Чарльз Чаплин восторгался "поэтичностью" исторической трактовки.
Для нас эти отзывы - лишнее подтверждение тому, что фильм "Иван Грозный" в первую очередь является высшим образцом визуального искусства.

И вот ведь, если первая часть фильма была награждена Сталинской премией, то вторая уже в процессе съемок была запрещена. И от третьей остались только рабочие фрагменты..

Эйзенштейн, работавший с самого начала под жестким контролем Сталина попытался исполнить директиву Отца народов - показать Ивана IV мучеником, пострадавшим от боярских раздоров, а затем сильным и решительным политиком, объединившим под своим крылом русские земли.
Трудно поспорить, что одна из сторон личности Ивана Грозного такова.

Эйзенштейн с энтузиазмом взялся за работу, решив языком искусства заполнить все лакуны истории, о которых пришлось бы умолчать. Но не смог.. Умолчать не смог. Вторая часть фильма с каждой монтажной минутой становится все более откровенной и драматичной.
В итоге в картину даже входит цвет. Одни из первых цветных кадров в советской кинематографии. Этот прием используется Эйзенштейном, чтобы подчеркнуть буйство разгула царской опричнины.

Увидев такую трактовку своего панегрика авторитарной власти, Сталин, разумеется, тут же ее запретил.

Это краткая история фильма.

Нам же, еще раз повторюсь, достался бесценный бенефит в виде титанических попыток режиссера рассказать языком чистого искусства о том, о чем следует умолчать.

Фильм полон символизма. То что Добужинский трактует как "грубые эффекты контрастов,..  изломанные позы и ужимки, патетические движения, вытаращенный или прищуренный глаз" - поверхностное прочтение попыток режиссера использовать метафоры контрастов, света и теней, "ока провидения" и т.д. Например, сервировка двух лебедей на пирах - в начале лебедь белый, как символ чистоты и добрых намерений, затем лебедь - черный, понятно.